История храма
Село Повалиха считается одним из старейших сёл края. Дата основания неизвестна. Впервые упоминается в 1717 или 1719 годах под названием «деревня Филиппа Попова на реке Повалихе». Вскоре стала именоваться Повалихой по одноимённой реке.
В 1859 году в селе была построена Церковь Казанской иконы Божьей матери, разрушена в 1940-ы года.
Согласно архивным данным за 1914 год Повалихинский приход имел церковь каменную из красного кирпича. Она была построена купцом Федуловым. Церковь была однопрестольная в честь Казанской иконы Божией Матери.
Храм был снаружи оштукатурен и побелен в белый цвет, крыша-зелено-голубая, купола голубые. Освещение церкви было в 1859 году. При церкви числилось земли пахотной и сенокосной – 63 десятины. Церковь стояла на берегу реки, огорожена высоким забором из теса. К Повалихинскому приходу были приписаны жители села Повалиха и деревень Кислуха , и Мыльниково. При церкви действовала Воскресная приходская школа – первый, второй и третий классы.
Последний священник о. Василий, который служил в этом храме, принял мученическую кончину в 1921 г., о чем Мария Петровна рассказывает: (ей сейчас 86 лет, бывшая учительница по русскому языку и литературе). (ныне покойная)
«Отца Василия вели на казнь через все село, кто-то был на лошадях, его вели за село. На пересечение дорог села Зудилова и села Мельниково стоит сосна, где и разрубили шашками о. Василия.
Позднее кто-то вырезал крест на сосне, ободрав кору. За последние 90 лет не смогло дерево залечить свои раны, а может быть, кто-то и позднее подрубал кору».
Это место Марии Петровне показала ее мать, когда она в детстве ходила с ней сюда за ягодой. Сохранилась еще такая история от одной благочестивой женщины, что когда о. Василий шел на свою крестную смерть, на землю упал его нательный крест, а этой женщине ей было тогда 8 лет, увидела и подняла этот крест, взяла себе и сохранила его. Её саму этот крест хранил в жизни: прошла, невредима всю войну, Господь даровал ей лёгкую мирную кончину, незадолго до которой она передала Крест в благочестивые руки р.б. Наталии. А из этих рук крест пришел в наш новый храм.
«…После убийства о. Василия, тело его матушке не отдали, а поручили его поднять и захоронить моему деду – Лапердину Михаилу Ивановичу» - продолжает свои воспоминания Мария Петровна. - « У деда были с о. Василием натянутые отношения, дело в том, что дед Михаил одну из горниц своего дома сдавал под воскресную школу, и о. Василий долго не имел возможности заплатить за аренду. Предали земле о.Василия в нательном белье на Повалихинском старом кладбище, закрытом в 50-х годах. Ещё до закрытия, напротив кладбища на поле садили арбузы, их охранял Алёша Соколовский (душевно больной). Обогреваясь у костра, он жег в костре кресты и оградки с кладбища. Со временем не осталось ничего, что напоминало бы о могилах. Могилу моего отца мы отметили - вбив трубу в холмик. Каждый год 18 июля или в родительскую субботу ездим туда, примерно могла бы показать, где был захоронен о. Василий. На могиле о. Василия стоял большой крест до 50-х годов, моя семья ухаживала за этой могилой до запустения и осквернения кладбища. Родственники о. Василия жили в то время в Новосибирске, делали попытки перезахоронить о. Василия, но в те Богоборческие времена, они были тщетны».
Как могло случиться, что в большом дружном селе никто не мог защитить батюшку, который на протяжении 20 лет крестил, венчал, отпевал, учил и утешал наших отцов и дедов? Бог им судья!
А то, что о. Василий служил именно 20 лет, можно установить по анализу архивных данных и документов, найденных Марий Петровной весной в сундуке на чердаке своего дома. Первое – свидетельство об окончании её отцом - Петром Тимофеевичем Лапердиным в Повалихинском училище Гражданского ведения, выданное 16 ноября 1909 года. Чтобы получить это свидетельство, необходимо было в Барнаульский уездный училищный совет предоставить второй документ – от 9 апреля 1909 г. Это «Выпись из метрической книги о родившихся за 1897 год». Здесь сотым записан отец Марии Петровны – Лапердин Петр Т. Верность выписки из метрической книги, хранящейся при церкви удостоверяет притч Казанской церкви с.Повалиха, своей подписью и приложением печати, т.е. священником о. Василием Александровым и псаломщиком.
… Что казнен был именно этот священник, можно судить ещё по фотографии, её передала в храм р.б. Зинаида, это было 10 лет назад, к сожалению, мы не записали её фамилию, ей было тогда уже около 80 лет. Зинаида рассказывала, что её родители летом в 1917 году венчались в нашем храме и потом в Барнауле сфотографировались вместе с о. Василием. На фотографии за спиной о. Василия стоит молодая пара - это её родители были, рядом с батюшкой сидит, возможно, его матушка. Посмотрите на фотографию – более 56 лет о. Василию не дашь, вот и получается, что он служил у нас 20 лет.
Нина Юрьевна Юдина (ныне покойная) рассказывала о своих воспоминаниях: «Нас шестерых дочерей воспитывала мать. Какой она была! А её маму воспитывали тётки – Мариамна и Татьяна (их девичьи фамилии – Киреевы), они были монахини, жили они в монастыре – на горе в Барнауле. Когда монастырь разорили, жили они в Белоярске, когда и там не стало церкви, то уехали обе тётки в Киев - в Печерскую лавру». Память Нины Юрьевны, сохранила – какой чистой была келья, а ещё как они много трудились и молились, и как были строги к ней. По её описаниям – храм был не очень высоким, средний купол – голубой высокий, четыре по углам – маленькие; крыша зеленая. Все пристройки и ограда очень красивые. Нина Юрьевна вспоминает дальше: «Я тогда училась в третьем классе, храм еще стоял. Все сюда ездили – из сел Озерки, Зудилово, Мельниково; венчали, крестили, отпевали, почему-то очень ярко запомнилось, как отпевали мужа с женой, убило их молнией на покосе. В 30-е годы храм начали разрушать, весь разобрали, а ограда еще долго стояла».
Анна Ивановна Суржанская (умерла в 1999 г.) рассказывала: что она ещё была молоденькая и пела в этом храме, отец у неё был староста храма. Когда храм стали разбирать при Советской власти, стали присылать людей, кто может разбирать кирпич, стены храма были так крепки, что много кирпича было сломано, летели обломки одни, но всё равно всё было разобрано, чтобы ничего не напоминало о церкви. Из этого кирпича сделали печи в ново построенном клубе (клуб был деревянный), и там сторожем была одна старушка, она рассказывала, что по ночам она слышит от печей – церковное пение. Вскоре этот клуб сгорел. Другая часть кирпича ушла на строительство сушилки комбикормового завода, которая до сих пор стоит - сушат там зерно. На ст. Повалиха (Боровиха) школа тоже сделана из этого кирпича, и остальной кирпич разобрали сами жители с. Повалихи – на печи только верующие люди не брали кирпич, они знали, что это грешно». Когда храма у нас не стало, то Анна Ивановна стала ездить в Белоярск в церковь, которая еще была не закрыта, и там она пела на клиросе. Работала она в сельском совете – секретарем и Господь её сохранял. Дожила она до глубокой старости и всё помнила, и пела наизусть много песнопений из службы и духовные стихи, и когда у нас в селе стал возрождаться приход, мы с ней познакомились. Она была в глубокой старости, уже никуда не ходила – только по дому; она нам, что помнила и рассказывала про церковь, и кто там служил, какие священники и псаломщики, которых мы поминаем сейчас в нашей ново построенной церкви.
Сейчас на том месте, где стоял храм – стоят сараи и туалеты, т.е. когда полностью храм разобрали, остался фундамент с подвалом. Фундамент постепенно тоже был разобран, подвал засыпали землей и мусором и на этом месте построили сараи и туалеты; напротив бывшей церкви четырехквартирный дом. Деревья, которые вокруг храма все почти выпилили, остался один кедр, 4 лиственницы, 3 ёлки. От кедра к реке было два ряда захоронений из притча церковного. А сейчас на этом захоронении на могилах огород и садят картошку. Возле храма стоял дом священника, и был еще один дом для притча на два хода.
На этом месте, где стоят сараи – был храм.
Кедр и лиственница, что сохранились от сада церковного.